Суха теория, мой друг, но древо жизни пышно зеленеет В.Гете
Проблема изучения основ теории литературы в школе хоть не нова, но и не решена. Зачастую на уроках литературы в школе теория остается теорией, не имея никакой связи с литературой, существует в стороне от литературного произведения. А на уроках изучения теоретико-литературоведческих понятий отдается предпочтение теории в ущерб литературе. Как же соединить, казалось бы, несоединимое? Чему отдать предпочтение: теории? литературе? В решении этой проблемы применительно к школьной практике стоит исходить из того, что в школе изучается не литературоведение как наука, а литература как вид искусства. По этому поводу мы согласились бы с позицией В.Г. Маранцмана, который утверждает необходимость сохранения непосредственно-эмоциональной и образной стороны восприятия литературного произведения. Литература – это искусство, средством эстетического воздействия которого является слово. Сложность и трудность понимания художественного слова заключается в том, что одно и то же слово может выполнять различные функции – быть средством информации, сигналом, обозначающим то или другое явление и одновременно художественным образом, который рождается в контексте художественной речи. Художественное произведение постигается не только умом, но и чувствами, эмоциональной памятью. Понимание художественного образа как единства конкретного и общего происходит у читателя на основе различного рода ассоциаций, постепенного сближения, сопоставления своего опыта, своих представлений, понятий, чувств с теми представлениями, понятиями и чувствами, которые изложены в художественном образе. Образ – целостная картина, которую нельзя разрушать. Поэтому теоретико-литературоведческие понятия должны стать для учеников инструментом, который помогал бы им понять образ, увидеть литературную ценность произведения, отличить настоящее произведение искусства от эрзаца. Гармоничное единство содержания и формы как основной закон искусства имеет первостепенное значение в выборе подхода к изучению литературы в школе. Работая над постижением того или иного теоретико-литературоведческого понятия необходимо помнить, что «нельзя вырвать строчку из песни» (перефразируем известную поговорку). И только при целостном восприятии произведения мы сможем показать не только объем и содержание теоретико-литературоведческого понятия, но и его значение, его роль в произведении. Теоретико-литературоведческие понятия формируются и закрепляются, прежде всего, в процессе анализа литературного произведения. Анализ литературного произведения – это своеобразное восхождение по ступенькам эмоций, это постоянное удивление, удивление поразительным открытиям в произведении и в самом себе. Анализ призван объяснять неясное, открывать неоткрытое, и те малые или большие открытия, которые делаются в процессе анализа, всегда должны быть связаны с целым. Только в таком случае результаты школьного литературного анализа будут подлинно глубокими и существенными. Анализ без синтеза - бессмыслица. Анализ – рассмотрение отдельных элементов целого. Сами по себе эти элементы – ничто, они составляют ценность в рамках целого. Синтез – обобщение, выход на новый уровень. Идеальная композиция тютчевской «Весенней грозы» дает представление об этапах познания. Первая строфа – тезис:
Люблю грозу в начале мая, Когда весенний первый гром, Как бы резвяся и играя, Грохочет в небе голубом… Вторая строфа – антитезис: Гремят раскаты молодые, Вот дождик брызнул, пыль летит, Повисли перлы дождевые И солнце нити золотит… Третья строфа – анализ: С горы бежит поток проворный, В лесу не молкнет птичий гам, И гам лесной, и шум нагорный – Все вторит весело громам…
Четвертая строфа – синтез:
Ты скажешь: ветреная Геба, Кормя Зевесова орла, Громокипящий кубок с неба, Смеясь, на землю пролила.
Сначала взгляд автора направлен в небо. Там – радость. В первой строфе открыто и сразу заявляется авторская позиция: люблю грозу в начале мая. В центре изображения переходный момент от весны к лету, мало того, автор пытается уловить миг, когда гроза только-только начинается. Во второй строфе взгляд автора следует как бы за первыми дождевыми каплями и спускается на землю. Здесь тоже начинается радость. Все земное становится нарядным и не просто нарядным, а по-царски разнаряженным: перлы, золотые нити. В третьей строфе создается картина первозданного Хаоса, который в тютчевской философии занимает центральное место, как изначальная стихия бытия. Местоимение всё - обобщающее слово при однородных членах предложения. Это же местоимение подчеркивает хаотичность, создавая веселый круг, в котором не понятно, где небо, а где земля. В четвертой строфе взгляд автора направлен в заоблачные выси в поисках первопричины случившейся веселой катастрофы. Эта первопричина имеет божественное происхождение. Дождь – божественное вино, дающее богам бессмертие; пролившись на землю, оно дало бессмертие и всему сущему на ней. Четвертая строфа как раз и показывает роль синтеза в познании как выхода на новый уровень, но необходимо обратить внимание на то, как тесно здесь все сопряжено с эмоциональным восприятием. Поэтому самое важное: не забывать, что в общении с искусством происходит формирование культуры эмоций, чувств; и начинать, и заканчивать анализ литературного произведения надо с анализа чувств. А о чувствах, к сожалению, учащиеся могут говорить только очень скупо, т.е. с трудом, не научены они в наш прагматичный век говорить о чувствах. Поэтому на уроках литературы необходимо решать эту проблему – воспитание чувств! С целью освоения такого композиционного приёма, как внутренний монолог, в 11 классе изучается рассказ В.М. Шукшина «Алёша Бесконвойный». После первого прочтения учащимися рассказа у них остается впечатление: «Рассказ простой. В нем ничего не происходит. Герой топит баню». Начинается работа с вопроса о том, какие ассоциации вызывает название произведения. Алеша – простак, Бесконвойный – человек, вне рамок, вне каких-либо правил. «Без конвоя» - «без охраны». Далее наблюдая смену точек зрения в произведении, необходимо отметить, что автор в первом же предложении отражает свою позицию, сообщая, что Алеша Бесконвойный – это прозвище, а на самом деле героя зовут Костя Валиков. Далее, вслед за автором, можно предположить, что то, что лежит на поверхности – не есть правда, а чтобы понять суть характера героя и его поступков, необходимо заглянуть поглубже, присмотреться к нему. Автор упрощает эту задачу для читателя, потому что, основные события произведения мы видим глазами главного героя. С чего начинается для Алеши суббота? С предощущения праздника. Но праздник этот необычный, не такой, как у всех. Начиналась суббота, «и сразу у него распускалась в душе тихая радость». Развернутая метафора сближает два образа: душа – цветок. Обращаем внимание на особенности пейзажных деталей: дождь, ветер, холод. Но герою не нужна солнечная погода, для него лучше, если – холодно, промозгло, если «ветер наладился». Обращаем внимание на слово «наладился». Подбираем однокоренные слова и синонимы: лад, ладный, складно; мир, согласие. У Алеши всё – не так, как у всех. Для всех холод и ветер – плохо, а для Алеши – добро, хорошо, лад. В чьей речи звучит слово «наладился»? В речи главного героя. Продолжая далее наблюдения над речью Алеши можно обнаружить, что она богата эпитетами: свежий, нутряной, стылый, лесовой, а еще особое слово – сокровенный. Каково лексическое значение слова «сокровенный»? Свято хранимый, тайный, глубинный. Алеша – простой, деревенский мужик, но речь его богата, образна. Отчего? Ответ находим здесь же, в этих же эпизодах. Алеша любил дождливую и ветреную погоду, с поленьями разговаривал ласково, любил огонь, волновался. Душа героя богата чувствами, поэтому и речь его богата! Необходимо остановиться и на особенностях художественного времени и пространства в произведении. Казалось бы, события, описанные в рассказе, происходят в течение дня, пространство ограничено практически стенами бани. Но на самом деле пространственно-временной континуум в произведении сложен, потому что в сознании, в душе героя концентрируется прошлое, настоящее и будущее не только его собственной жизни. Оставшись один на один с собой, герой размышляет о смысле жизни, о её закономерностях и законах. Он и анализирует, и мечтает, и вспоминает. А когда герой выходит из бани, то ощущает, что «мир вокруг покачивался согласно сердцу». В начале праздника «наладился» ветер, а в конце праздника «наладился» уже весь мир. Чем же является для Алеши баня в субботу? Это день особенный – день очищения, прежде всего духовного очищения. Когда заканчивается праздник? Праздник длится тогда, когда герой остаётся наедине с самим собой, когда звучит внутренний монолог героя. Алеша выходит из бани, начинают звучать голоса его жены, сына, начинаются бытовые разговоры, Алеша ведет диалог с людьми. Сразу меняется интонация повествования. Она становится обыденной, снижается накал чувств. Учащимся хочется снова вернуться в ту атмосферу, которую создает Алёша, пока топит баню, пока парится, чтобы еще раз перечитать отдельные строки, изучить «рецепты» Алёши. Интонация внутреннего монолога – обволакивающая, как пар в бане, теплая, ласковая. Герой разговаривает сам с собой, но в то же время – с целым миром. Алеша не похож на других людей, отличается от своих односельчан, прежде всего тем, что в его душе – огромный, бесконечный мир. Как можно назвать таких людей, как Алеша? Белая ворона? Самодостаточный человек! В результате такой работы возникает не просто знание, усвоение прочитанного, а осознание своего отношения к произведению искусства, то есть новые знания, подвигающие человека к развитию.
Литература 1. Выготский Л. С. Психология искусства. – Ростов н/Д: Феникс, 1998.-480 с. 2. Кухаренко В. А. Интерпретация текста. М.: Просвещение, 1988.- 249 с. 3. Методика преподавания литературы: Пособие для студентов и преподавателей./ Под ред. Богдановой О. Ю., Маранцмана В. Г. в 2-х ч. - М.: Просвещение, ВЛАДОС, 1994.- 228 с. 4. Толстой Л. Н. Что такое искусство? – М.: Современник, 1985.- 592 с. -----------------------------------------------------------------------------
