|
Давеча на улице какой-то молодой парнишка бутылку разбил. Чегой-то
он нёс. Я не знаю. Керосин или бензин. Или, может быть, лимонад. Одним
словом, какой-то прохладительный напиток. Время жаркое. Пить хочется.
Так вот, шёл этот парнишка, зазевался и трюхнул бутылку на тротуар. И
такая, знаете, серость. Нет того, чтобы ногой осколки с тротуара
стряхнуть. Нет! Разбил, чёрт такой, и пошёл дальше. А другие прохожие
так, значит, и ходи по этим осколкам. Очень мило.
Присел я тогда нарочно
на трубу у ворот, гляжу, что дальше будет. Вижу — народ ходит по
стёклам. Чертыхается, но ходит. И такая, знаете, серость. Ни одного
человека не находится общественную повинность исполнить. Ну что стоит?
Ну взял бы остановился на пару секунд и стряхнул бы осколки с тротуара
той же фуражкой. Так нет, идут мимо. «Нет, думаю, милые! Не понимаем мы
ещё общественных заданий. Прём по стёклам». А тут ещё, вижу, кой-какие
ребята настановились. — Эх, говорят, жаль, что босых нынче мало. А то,
говорят, вот бы здорово напороться можно.
И вдруг идёт человек.
Совершенно простого, пролетарского вида человек. Останавливается этот
человек вокруг этой битой бутылки. Качает своей милой головой. Кряхтя,
нагибается и газетиной сметает осколки в сторону. «Вот, думаю, здорово!
Зря горевал. Не остыло ещё сознание в массах». И вдруг подходит до этого
серого, простого человека милиционер и его ругает:
— Ты что ж это,
говорит, куриная голова? Я тебе приказал унести осколки, а ты в сторону
сыплешь? Раз ты дворник этого дома, то должон свой район освобождать от
своих лишних стёкол.
Дворник, бубня что-то себе под нос, ушёл во двор и
через минуту снова явился с метлой и жестяной лопаткой. И начал
прибирать.
А я долго ещё, пока меня не прогнали, сидел на тумбе и думал о
всякой ерунде. А знаете, пожалуй, самое удивительное в этой истории то,
что милиционер велел прибрать стёкла.
1927 г.
| 
